База данных "Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX в." (с) ПСТГУ, ПСТБИ (с) Братство во Имя Всемилостивого Спаса
Петроградская губ. (Ленинградская о.), г.Гатчина, Мариенбург, Покровская церковь при Императорской охоте протоиерей Должностьнастоятель Год начала1916 День начала6 Месяц начала5 Год окончания1918
Петроград (Санкт-Петербург), Васильевский Остров, Дерябинская тюрьма Год начала1918 День начала1 Месяц начала8 Год окончания1918 День окончания28 Месяц окончания10
Заключен в Дерябинскую тюрьму на Васильевском Острове.
Дерябинская тюрьма — концлагерь, помещавшийся в августе-сентябре 1918г. в бывших
морских казармах, расположенных на Васильевском Острове на самом берегу залива.
Освобожден 15/28 октября 1918г.
По данным [2] освобожден 13/26 октября 1918г.
Из воспоминаний прот. Михаила Чельцова, также сидевшего в Дерябинке
и освобожденного в один день с о.Алексием [2]: "Камеры были открыты, и можно было, хотя и не для всех, свободно выходить во двор и уходить в другие камеры. Этой возможностью часто пользовался я и нередко — почти каждый день — ходил в камеру, где помещался протоиерей Алексей Никитич Ливанский из Мариенбурга (теперь обновленческий настоятель Алексеевской церкви). При этой камере было нечто вроде широкого коридора или узкого, но длинного зала; там было очень удобно гулять; а это, при невозможности в своей камере размять ноги за теснотой, было очень приятно и полезно. Здесь же происходили новые знакомства, обмен новостями, впечатлениями, слухами; тут же можно было достать и почитать газетку... Из духовных лиц одновременно со мной сидели, кроме о.Феодосия Алмазова, с которым я почти совершенно не разговаривал, еще и о.Алексей Ливанский из Мариенбурга. Этот общительный и любезный собеседник, услужливый сотоварищ, большую услугу оказывал мне тем, что давал мне возможность приобщиться хотя изредка имевшимися у него запасными Дарами; исповедовали мы с ним один другого. Он много рассказывал о своей жизни и работе в качестве плававшего на корабле военного священника. В камере и в тюрьме он держал себя в стороне, незаметно: выявление им себя, как священника, ему казалось опасным, почему и меня он нередко останавливал и предупреждал. В Дерябинку он попал несколько раньше моего; вышли из нее мы с ним в один вечер... С половины октября пошли по тюрьме слухи, что ввиду больших арестов в городе Дерябинка предназначена к разгрузке и в первую очередь будут освобождать давних ее обывателей. И действительно, некоторых стали выпускать. Даже и самое маленькое основание к надежде. А тут появился, доселе не знаю, откуда и как проникший, слух, будто бы только от митрополита Вениамина идущее известие, что для допроса и освобождения нас едет из Москвы какое-то особое лицо, специально для разбора и ликвидации наших дел командируемое. И вот какое-то лицо действительно явилось однажды вечером в тюрьме, и наряду с другими немногими вызваны были к нему для допроса и мы: я, Ливанский и Семеновский. Я был вызван к нему в комнату. Это был... следователь по особо важным делам и, в частности, о нас, духовных, из Москвы. ... В заключение следователь сказал мне, что Богоявленский уже несколько дней как на свободе, что я тоже, вероятно, буду освобожден, и что я должен быть благодарным митрополиту Вениамину. Следователь в комнате был не один, и последние его слова были произнесены полушепотом. Как потом я узнал, митрополит Вениамин очень сильно поспособствовал нашему, и в частности моему, освобождению. У нас в Питере был священником о.Михаил Владимирович Галкин, из молодых да ранних... Он с первых же дней власти большевиков как-то незаметно перекочевал к ним и занял у них большое ответственное положение в комиссариате Юстиции, в отделе, ведающем делами нашей Православной Церкви. ...Он знал все наши арестантские положения и мог ухудшать их, в силах был и улучшить их... К нему-то, побеждая в себе все тяжелое и неприятное, с опасностью подвергнуться нареканиям и укорам от духовенства и мирян, и обратился в этот раз, как и впоследствии потом не однажды делал, митр. Вениамин, с просьбой ходатайствовать за нас, сидящих в тюрьмах. Митр. Вениамин лично ездил к Галкину на квартиру, и результатом его унижения ради нас и было наше освобождение. Вечная молитвенная ему память! Освобожден я был вместе с Ливанским дня через три-четыре после допроса. Известие о сем пришло утром; частным образом немедленно было из канцелярии сообщено нам, а вечером мы ушли из тюрьмы... Часов в 9–10 вечера 13/26 октября я был уже дома... Когда утром стало известным о моем выходе из тюрьмы, то некоторые церковники обратились ко мне с просьбой-поручением: как только станет возможным, собрать всех, сидевших в Дерябинке, в Казанском соборе и отслужить Господу благодарственный молебен за спасение жизни и благополучный выход из тюрьмы, и панихиду о убитых и умерших. Не подозревали мы в то время, что некоторым из нас не раз еще придется сидеть в тюрьмах, много удастся приобрести новых друзей и гораздо более тяжелое, ужасное и для жизни опасное претерпеть и перенести..."