Осуждения
Особое Совещание при Коллегии ОГПУ 
14/12/1931 
Статья ст.58–10,58–11 УК РСФСР 
Приговор 3 года концлагерей, считая срок с 30.10.1931г. 
тройка при ПП ОГПУ по Центрально-Черноземной обл. 
16/04/1932 
Обвинение "к/р деятельность, активный член церковно-монархической к-р организации, выполнял роль связиста, связи с к/р духовенством за границей" 
Статья ст.58–10 ч.2,58–11 УК РСФСР 
Приговор 3 года концлагерей 
Групповое дело "дело участников к/р организации в ЦЧО, апрель 1932г." 
Дело Д.П-12372 архива УФСБ по Курской обл.
по делу проходило 36 человек — "церковников" Обоянского района.
Иеромонах Фока обвинялся в участии в мифической "церковно-монархической
к/р организации", в которой, якобы выполнял роль "связиста".
Полупарализованный иеромонах-инвалид более полугода ожидал своей участи.
Его допрашивали и требовали признаний. Он виновным себя не признавал.
Из его показаний на допросах:
     "Я считаю, что Советская власть допущена Богом. Разделяю ее мысли о водворении
      на земле возможных для человека равенства и братства... Чтобы люди могли
      пожать друг другу горячо руки и сказать: мы все братья, долой вражду,
      воспримем мир, радость и любовь. Вот мои политические убеждения, —
      из каковых нисколько не вытекает контрреволюционных мыслей".
     "Я всегда был сторонником уединения, как по слабости здоровья, так и по
      своему образу мыслей... Зачем, для чего и почему ныне существующая власть
      утверждает, что я противник власти? Я являюсь наислабейшим последователем
      Христа, желающим остаток своих скорбных, может быть, дней прожить при
      исполнении своего любимого дела — служения и молитвы в храме Божием... ".

Его пытались заставить оговорить себя и других, купив тем самым себе свободу,
но он не соглашался задним числом признать существование в Обояни
к/р церковно-монархической организации, связным которой он якобы являлся. Он твердо
заявил:
   "Простите, Вы ставите мне на вид мою связь с духовенством Обояни...
    На это я отвечу, что протоиерей Петр Григорьев — мой приятель по школьной
    скамье, — и только. Таким же является другом и священник Василий Артамонов,
    у которого я за дальностью расстояний никогда и не был. Приезжая в Обоянь,
    я иногда заходил к Григорьеву обогреться и покушать... Священник
    Нестеров Николай являлся моим настоятелем по храму в с.Рудавец, с которым
    я прослужил только один год..."

Обоянской "церковно-монархической организации" следователи решили придать
статус "международной", обнаружив, что иеромонах Фока в 1920-е годы получал письма
из Лондона от епископа Русской Зарубежной Церкви Николая (Карпова)
(умер в октябре 1932г.), подвизавшегося когда-то в Обоянском Знаменском монастыре
(где они с иеромонахом Фокой и познакомились), преподававшего в 1917–1918гг.
в Обоянском духовном училище и эмигрировавшего из России в период
Гражданской войны.
Иеромонах Фока и епископ Николай, познакомившись в Обояни, в 1920-е годы
переписывались.
В своих письмах из-за границы епископ Николай позволял себе критику Советской
действительности и укорял смирившееся с этой действительностью духовенство.
Сторонников митрополита Сергия (Страгородского) епископ Николай приравнивал к
обновленцам и называл людьми
"с кривой душой, рабски боящимися своих богов-комиссаров".
Их переписка прекратилась задолго до ареста иеромонаха Фоки, но
иеромонаха Фоку обвинили в связях с к/р епископом Николаем.
Сотрудники ОГПУ устраивали арестованным священникам провокации.
О.Петру Григорьеву на допросе следователи приписали то, что якобы он
"на предыдущем допросе говорил, что иеромонах Фока был связным между Курском, Рыльском
и Обоянью". О.Петр ответил:
     "Я не говорил об этом, а это мне на предыдущих допросах сообщили, что
       "отец Фока сам признался, что был связным".
      Самому же мне об этом об этом ничего не было известно".

На самом же деле "признание о.Фоки" было ложью следователей.
Виновным себя о.Фока не признал.
Признанный "не годным к физическому труду", о.Фока был приговорен к трем годам
концлагерей.
В ноябре 1932г. о.Фока, как и другие обвиняемые по Обоянскому делу, был
привлечен по делу о "Ревнителях Церкви", к которому обоянское дело являлось
прологом