Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX в.
(с) ПСТГУ, ПСТБИ (с) Братство во Имя Всемилостивого Спаса
Home page
[back][up level][first][previous][next][last]
NIKA_ROOT INDEX ФИО Платонов Михаил Павлович Дела oii.16 => oii.16 ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ
4
    Служение
      Саратов, церковь во имя св.прп.Серафима Саровского 
      протоиерей 
      Должность настоятель 
      Год начала 1918 
      Месяц начала 2 
      Год окончания 1918 
      В начале августа 1918г. в Саратове было получено сообщение о зверском убийстве
      богоборцами в ночь на 17 июля 1918г. последнего Российского Императора и его
      семьи.
      4 августа после совершения Божественной Литургии в Свято-Серафимовском
      храме настоятель, священник Михаил Платонов, совершил торжественную панихиду
      и при поминовении убиенного Помазанника Божия сказал слово о гонениях на веру.
      В проповеди, в качестве параллели к совершившемуся 17 июля злодеянию, он
      цитировал фрагменты из Второй Книги Царств, повествующее о предании смерти
      амаликитянина царем Давидом за убийство царя Саула.
      Присутствовавшие за богослужением не смогли сдержать своих слез.
      Естественно, что столь выдающаяся "контрреволюционная акция" не могла не
      привлечь внимания гонителей
    Места проживания
      Саратов, на углу улиц Горной и Казарменной (при Серафимовской церкви) 
      Год начала 1918 
      Год окончания 1918 
    Аресты
      Саратов 
      Год ареста 1918 
      День ареста 24 
      Месяц ареста 8 
      7 августа 1918г. в "Известиях Саратовского Совета" появилась статья
      "Проповедь святого отца", которая заканчивалась призывом к Губернской ЧК
      обратить внимание на это "безобразие" и "принять соответствующие меры".
      На следующий день, 8 августа 1918г., Следственная Комиссия Саратовского
      Ревтрибунала направила письмо за N 1870 в ЧК по борьбе с контрреволюцией,
      спекуляцией и саботажем, в котором просила немедленно арестовать Платонова и
      препроводить в н/Комиссию вместе с перепиской о нем.
      На следующий день письмо было получено и, после выяснения того обстоятельства,
      что арестован о.Михаил еще не был, заведующий отделом поставил резолюцию:
          
      "Принять меры к установлению факта служения молебна за Романова Николая
           и если да, то задержать".

      Сохранилось второе письмо уже от 18 августа, т.е. спустя десять дней,
      за тем же N 1870, которое дословно повторяет предыдущее.
      После этого "гражданину Михаилу Павловичу Платонову", проживавшему
      на углу улиц Горной и Казарменной (где и находится Серафимовская церковь),
      была направлена повестка от Следственной Комиссии при Саратовском Ревтрибунале.
      В ней о.Михаил вызывался в помещение Комиссии, находившееся
      в здании бывшего Окружного Суда на Московской улице
      (угол Никольской (ныне — им. А.Н.Радищева) улицы, 3-й подъезд, 3-й этаж),
      к часу дня 23 августа 1918г. для допроса в качестве обвиняемого по делу
      Саратовского духовенства (N 6/71).
      В принятии повестки расписалась дочь Вера Платонова.
      Священник Михаил Платонов был допрошен в пятницу 23 августа 1918г. в час дня
      (а также по одному источнику и на следующий день 24 августа) и,
      отвечая на поставленные вопросы, показал следующее:
          "По поводу расстрела Николая II мною была произнесена проповедь
           следующего содержания:
              Прошел слух о расстреле бывшего императора. Слух этот не только
              не опровергается, но одобряется Советской властью, следовательно,
              это факт. Николай Александрович расстрелян без суда и следствия
              и без народного ведома. Как относиться к этому убийству
              по указанию Библии? После этого мною был прочитан рассказ
              амоликитянина об убийстве царя Саула из Библии: Книга
              Царств глава [первая], а также были приведены слова из Библии:
                "не прикасайтесь к помазанникам моим".
           Закончена была проповедь возглашением вечной памяти о бывшем царе
           Николае Александровиче; особая панихида мною не служилась.
           Хотя я сознавал и сознаю что моя литературная и проповедническая
           деятельность приносит вред Советской власти, но, ставя выше всего
           интересы Православной Церкви, я считал своим долгом в защиту ее
           выступать против ее гонителей. Вся издаваемая мною литературы
           печаталась в типографии Союза печатного дела. Назвать видных деятелей
           общества "За веру и порядок" я отказываюсь".
      24 августа о.Михаил был арестован Районным Штабом Революционной Охраны.
      Следственная Комиссия Саратовского Ревтрибунала поручила начальнику
      губернской тюрьмы заключить его под стражу, в тюрьме, зачислив его содержанием
      за Комиссией
    Осуждения
      Публичный Показательный суд Саратовского Ревтрибунала 
      06/10/1918 
      Обвинение "возмущение масс против существующего правительства, как в обыденной, так и в литературной деятельности" 
      Приговор высшая мера наказания — расстрел, 11.01.1919г. по кассации заменено на 20 лет заключения с применением общественных работ 
      Групповое дело "дело Саратовского духовенства, Саратов, 1918–1919гг." -> 
      Д.253,255 ГА СО. Ф.Р.-507. Оп.1.
      Это был первый в России публичный процесс над духовенством.
      На следующий день после ареста в воскресенье 25/12 августа в 14 часов
      после Божественной Литургии, совершенной благочинным 3-го округа церквей
      г.Саратова священником Константином Соловьевым, состоялось общее приходское
      собрание Саратовской Серафимовской церкви:
         "Выслушав с глубоким прискорбием об аресте и заключении в тюрьму дорогого и
          любимого всеми ревностного пастыря Церкви о.Михаила Платонова, собрание
          единогласно постановило:
             1) заявить пред начальством, что священник о.Михаил Платонов никогда
               контрреволюционером не был и не состоит.
               От лица всего прихода заявить, что о.Платонов по своей пастырской
               деятельности известен, как ревностный служитель Христовой Церкви,
               поучающий с церковного амвона Слову Божию и назидающий нравственной
               жизни.
               Никто из прихожан и никогда от о.Платонова о политических делах
               его суждения не слыхал;
            2) ходатайствовать пред кем следует
               (пред Следственной Революционной Комиссией)
               о взятии на поруки коллектива верующих Саратовского Серафимовского
               прихода о.Платонова
            3) Уполномочить для надлежащего заявления и возбуждения ходатайства
               об отпуске о.Платонова на поруки прихожан-граждан:
               И.П.Всемирнова, М.А.Антонова и З.П.Петрова Казарова".

      Из протокола допроса от 25.08.1918г. свидетеля ктитора Серафимовской церкви
      И.П.Всемирнова:
            "В своих проповедях свящ.Платонов указывал на гонения, которые
             сейчас испытывает церковь, призывает к молитве и покаянию.
             Политические темы в проповедях никогда не затрагиваются.
             Листовки и воззвания иногда раздаются на паперти приютскими мальчиками,
             после богослужения...".

      Епархиальный Совет во главе со своим председателем протоиереем
      Алексием Хитровым с благословения епископа Германа (Косолапова) постановил временно
      прекратить совершение богослужений в Серафимовском храме:
          "1) Поручить Члену Епархиального Совета П.П.Львову выяснить в Главном
              революционном Штабе причины ареста о.Платонова и способы его
              освобождения.
           2) Исправление треб, кроме совершения богослужений в храме, Серафимовского
              прихода, поручить причту Крестовоздвиженской (Казачьей) церкви".

      29 августа 1918г. на имя Преосвященнейшего Германа (Косолапова) от прихожан Серафимовской
      церкви было написано прошение, заверенное 14 подписями:
         "Мы нижеподписавшиеся прихожане Серафимовской церкви покорнейше просим
          Ваше Преосвященство разрешить совершать Богослужения в нашем храме
          назначив временно священнослужителя по Вашему усмотрению".

      Владыка Герман, стремясь к большей активизации Серафимовского прихода,
      принял резолюцию за N 3307 от 30 августа 1918г.:
         "Приходу Серафимовской церкви необходимо принять все меры к освобождению
          своего пастыря. Если пастырь не жалеет себя ради паствы,
          то и паства должна самоотверженно защищать своего духовного отца.
          В просьбе командировать временного священника отказать. Е.Герман".

      4 сентября 1918 года было приказано "резолюцию объявить прихожанам чрез
      благочинного".

      7 сентября состоялось общее церковноприходское собрание Серафимовской церкви,
      где выступил благочинный 3 округа гор.Саратова. Собрание признало, что
      признав, что "наш приходской священник Михаил Платонов никогда
      и нигде не проявлял контрреволюционных выступлений" и обратилось с
      ходатайством перед Ревтрибуналом впредь до суда освободить его на поруки
      Коллектива прихожан Серафимовской Церкви.
      В тот же день в ответ на ходатайство прихода последовала резолюция N 3396:
        "Священник В.Добросовестный временно командируется в Серафимовскую церковь
         впредь до освобождения о.М.Платонова...
         Епископ Герман".

      После допроса 8 сентября благочинного священника Константина Соловьева
      Следственная комиссия принялась активно разрабатывать тему провокации
      со стороны духовенства, направленную на дискредитацию Советской власти.
      В связи с тем, что 5 сентября 1918г. по всей стране Советом Народных Комиссаров
      был объявлен "Красный террор", органы ЧК активизировались.
      Из Постановления Следственной Комиссии Саратовского Ревтрибунала
      от 16 сентября 1918г.:
          "Следственная Комиссия Саратовского Ревтрибунала, рассмотрев
           следственный материал по делу о литературной и проповеднической
           деятельности священника Платонова о закрытии Серафимовской церкви
           после его ареста и определив подсудность дела Ревтрибуналу, а также
           определив, что в нем имеются достаточные признаки преступления для
           привлечения к ответственности и предъявления обвинения:
             1) Священнику Платонову Михаилу Павловичу
           в том, что он писал и распространял литературу и произносил проповеди
           направленные к восстановлению населения против Советской власти
           и возбуждению национальной розни.
             2) Епископу Герману, протоиерею Хитрову Алексею Матвеевичу,
               священнику Докторову Николаю Семеновичу, священнику Шкеневу Евгению
               Николаевичу, Львову Петру Петровичу и Анирову Евгению Николаевичу
           в запрещении богослужения в Серафимовской церкви с целью вызвать
           на религиозной почве выступление против Советской власти и последних
           пятерых в даче ложных показаний Следственной Комиссии,
           что указывает на явный признак нарушения справедливого трудового порядка.
           Комиссия постановила:
               привлечь вышеуказанных граждан в качестве обвиняемых,
               поручить члену Следственной Комиссии тов.Хацкелевичу приступить
               к производству предварительного следствия.
               Мерой пресечения способов уклонения от суда и следствия избрать
               содержание названных граждан под арестом".

      Того же числа Следственная Комиссия Саратовского Революционного Трибунала
      направила письмо за N 2245 в Уголовно-Розыскную милицию г.Саратова с просьбой
          арестовать и препроводить в тюрьму Владыку Германа и членов Совета.
      Это было сделано по одним данным уже 16 сентября, а по другим 17 сентября.
      А через два дня 18 сентября Следственная комиссия постановила освободить
      священника Платонова до суда.
      Отец Михаил расписался на этом постановлении:
          "Обязуюсь без согласия судебных властей из Саратова никуда не отлучаться,
           явиться по первому требованию этих властей и в своей проповеднической и
           литературной деятельности ограничиться исключительно религиозными темами.
             Священник Михаил Платонов".

      22 сентября в газете "Известия Саратовского Совета" появилась новая статья
      под заголовком "Провокация попов", в которой глумливо и заведомо ложно,
      причем еще до суда, освещалось дело о.Михаила Платонова и Епархиального
      Совета:
          "Арест священника Платонова был произведен, во избежание дальнейшей его
           агитации, священник М.Платонов является видной фигурой в черносотенном мире.
           Поддерживаемый морально и, надо полагать, материально со стороны высшего
           духовенства, он свою деятельность развивал постепенно.
           Имея склад погромной литературы, привезенной из Казани и других пунктов,
           он этим не ограничился.
           Какими-то путями ему удалось отпечатать пять брошюр и в Саратове...
           Священник М.Платонов — типичный невежа — поп, являясь демагогом среди
           экзальтированной толпы выживших из ума старух и "обездоленных" мелких
           и крупных лавочников, стремился создать ядро для планомерной борьбы
           "за веру и порядок"...
           Все говорит за то, что все действия епархиальным советом и епископом
           Германом производились с определенными намерениями вызвать возбуждение
           среди прихожан. Скоро такое возбуждение среди прихожан наросло,
           т.к. повсюду распространялись ложные сведения, что богослужения в
           серафимовской церкви большевиками запрещены и что они же закрыли своей
           властью церковь".

      28 сентября 1918г. был составлен Обвинительный Акт по делу граждан
      Платонова Михаила Павловича, Косолапова Н.В, Хитрова А.М., Анирова Е.Н.,
      Шкенева Е.Н., Докторова Н.С. и Львова П.П.
      29 сентября 1918г. в Следственную комиссию поступил объемный донос
      Председателя Общества Церковного Возрождения, священника Димитрия Крылова,
      (в будущем обновленческого "епископа", запрещенного в служении) который
      представил "...отзыв свой о литературно-общественной деятельности священника
      Серафимовской церкви о.М.Платонова и об отношении к его делу в Комиссии
      Саратовского Епархиального Совета".

      Этот документ, а также выступление о.Крылова на судебных заседаниях сыграли
      поистине роковую роль в обвинении епископа Германа (Косолапова) и священника Михаила
      Платонова.
      Публичный суд по делу "по обвинению священников Платонова, Хитрова и
      др. в агитации против Советской власти среди населения" был назначен
      на 5 октября 1918г. на 10 часов.
      Большую часть из 1096 человек, присутствовавших на процессе, составляли члены профсоюзов, служащие
      советских учреждений, партийные работники (подавляющее число — коммунисты),
      рабочие и солдаты, "интеллектуальные труженики", обыватели и учащиеся,
      было 23 представителя духовного сословия, и еще 15 человек представляли
      Серафимовский приход.
      Заседание происходило в Большом Зале Саратовской Консерватории.
      Зто был первый в России публичный процесс над духовенством.
      На консерваторских подмостках в пределах Саратовской губернии беспрепятственно
      начались гонения на Церковь Христову.
      О.Михаил Платонов защищал на процессе себя сам, отказавшись от защитника.
          "...Второй обвинитель указал, что я вчера очень извертывался по вопросу,
           как я смотрю на Советскую власть. Я и сейчас повторяю, что вчера говорил:
           в первые дни после октябрьского переворота я Советскую власть считал
           безусловно незаконной, ибо тогда было что-то в роде чехарды.
           Когда она установилась, я считался и считаюсь с ней, как с фактом

           — и считал должным слушаться и повиноваться ей, поскольку она не
           нарушила моих религиозных убеждений и не требовала, чтобы моя совесть
           религиозная была подавлена. Так я говорю и сейчас. Обвинителю кажется
           неприемлемым: признавать всякую власть. А вдруг она окажется в руках
           людей совершенно негодных грабителей, воров и т.д.?
           Я и такую власть признаю, подобно тому, как деньги, например, находятся
           они в руках тех или иных людей — они остаются деньгами и ко мне это не
           относится...
           Я признаю Советскую власть, как факт и считаю, что я обязан ей
           подчиняться и повиноваться.
           Налагает она на меня налоги — я плачу, вызывает в суд — я иду,
           приходят с обыском — я не противлюсь, а представляю все для осмотра:
           я не протестую против этого.
           Но я протестую, когда нарушаются мои христианские права и обязанности.
           Если бы, например, Советская власть, вместо евангелия Христова,
           ввела новое евангелие, где говорится "несчастные", вместо "блаженны" —
           тогда я не соглашусь на это.
           Пусть меня как ни назовут, что хотят сделают — я этого не послушаюсь.
           Если же это евангелие, как Христово — тогда в ножки поклонюсь.
           Затем обвинитель очень раздосадован тем, что я очень спокойно вел вчера
           себя здесь, что мне предъявляются такие-то обвинения и я так спокоен,
           высказываю свои монархические убеждения. Очевидно, он хочет сказать:
           ничего этого нет, мол, и это только хотят показать.
           Но... я и сейчас спокоен, хотя вы и вынесете мне смертный приговор:
           разве я сказал, что небо пусто. Я верю, что небо не пусто,
           что там есть жизнь — и я не верю в смерть. Если вы меня убьете — я буду
           жить.
           Если вы говорите, что наука и религия есть что-то противоречивое, —
           я говорю — нет.
           Я религию признаю и верю ей на основании науки и разума...
           Тот обвинитель, который мне приписывал возмущение народных масс —
           такое обвинение считаю несправедливым.
           И вообще в пределах обвинительного акта, считаю себя не виновным.
           Покаяться мне в том, что я возмущаю народные массы против Советского
           Правительства — я не могу, потому что нет никакого возмущения, нет
           возмущенных и нет свидетелей.
           Поэтому я считаю себя в возводимом на меня преступлении не виноватым.
           Больше ничего не могу сказать".

      6 октября 1918г. по делу был вынесен приговор:
           "Саратовский Революционный Трибунал... признал:
           по отношению Платонова обвинение, предъявленное ему,
           в возмущении масс против существующего правительства,
           как в обыденной, так и в литературной деятельности, доказанным,
           приговорил:
              гр.Платонова Михаила Павловича к расстрелу.
           Приговор привести в исполнение через две недели, каковой срок
           предоставляется право для кассации".

      Епископа Германа и протоиерея Алексия Хитрова приговорили к тюремному
      заключению на 15 лет с применением общественных работ, остальных обвиняемых
      освободили в зале суда, условно осудив на десять лет каждого.
      Приговор был кассирован в установленном порядке, и епископ Герман (Косолапов),
      о.Михаил Платонов и отец Алексий Хитров от наказания были освобождены и стали
      содержаться в тюрьме "за Трибуналом".
      Публичное судилище саратовского духовенства и мирян и суровый приговор
      настоятелю Серафимовской церкви о.Михаилу Платонову, Епископу Вольскому
      Герману и председателю Епархиального Совета протоиерею Алексию Хитрову
      подняли волну возмущения в Саратовской епархии.
      Считая, что в лице невиновных людей, предстоятелей саратовской паствы,
      была наказана вся епархия, вся Церковь, прихожане и духовенство храмов
      Саратова и Вольска начали сбор подписей за отмену приговора и пересмотр
      дела. Под этими воззваниями было собрано около 10 тысяч подписей
      саратовских христиан.
      Эти подписи были направлены в Москву, в Совет Народных Комиссаров, копии
      в Совет Саратовских Губернских Комиссаров и Комиссару юстиции в г.Саратове.
      5 декабря Кассационный Отдел при Всероссийском Центральном Исполнительном
      Комитете Советов Рабочих, Красноармейских, Крестьянских и Казачьих Депутатов
      отменил приговор трибунала из-за допущенных в ходе суда нарушений, лишающих
      приговор силы судебного решения, и передал дело на вторичное рассмотрение
      в том же Трибунале в ином законном составе.
      20 декабря ревтрибунал применил амнистию к Владыке Герману и протоиерею
      Алексию Хитрову, которые вышли на свободу; отец Михаил остался под стражей.
      Но 21 декабря Саратовский Комиссар юстиции отменил постановление об амнистии
      Владыки Германа и протоиерея А.Хитрова, так как "амнистия может быть применена
      лишь к осужденным, дело же Германа и др. еще не разбиралось (после кассации
      приговора)".

      28 декабря 1918г. в 10 часов утра открылось судебное публичное заседание
      Саратовского Ревтрибунала, но из-за неявки ряда свидетелей дело было отложено.
      Впоследствии выяснилось, что не явившимся свидетелям даже не были вручены
      повестки, и последнее судебное разбирательство было назначено на 10 часов утра
      10 января 1919г.
      В газетной статье, опубликованной в "Известиях Саратовского Совета"
      и посвященной пересмотру дела о.Михаила, содержится циничный абзац:
           "На разбор дела 28-го декабря публика сходилась туго,
            зал трибунала наполовину пустовал. Среди мужчин преобладали поповские
            рясы. Очевидно, интерес к участи своих "пастырей" упал у их пасомых
            настолько, что для них теперь личности попов и архиерея являются
            безразличными даже после приговора о расстреле.
            Не удалось духовенству и черной сотне представить попавших на скамью
            подсудимых своих активных врагов советской власти мучениками за идею
            даже в этом положении".

      10 января 1919г. председатель Трибунала Павлов обратился к подсудимым
      с вопросом, признают ли они себя виновными, на что протоиерей Михаил
      Платонов, Владыка Герман и протоиерей Алексий Хитров ответили отрицательно.
      Священномученик Михаил был допрошен в 10 часов утра 11 января.
      Вот фрагменты его показаний:
           "Мне ставят в упрек и говорят — зачем я занимаюсь политикой?
            Но я касался политики только тогда, когда политики касалась веры...
            Когда вера, т.е. церковь, была вместе с государством, неотделима —
            тогда христианское государство почти отождествлялось с церковью — и
            признавалась необходимой защита веры, как известной нравственной силы.
            А когда как сейчас, церковь отделена от государства, тогда поднимать
            оружие в защиту веры считаю не допустимым, ибо сама вера ни в какой
            защите оружием не допускается".

      В конце заседания было предоставлено последнее слово о.Михаилу:
           "Один из Обвинителей сказал: "настал час суда".
            Наказание, к которому они нас присуждают — является местью.
            За что же мне хотят мстить?
            За то, что я стоял за те религиозно-нравственные основы жизни,
            которые я печатал в воззваниях и выпусках? ...
            По житейскому рассуждению, я к смерти готов, и если меня страшит смерть,
            то исключительно потому, что я не чувствую себя подготовленным
            переселиться туда, куда так великодушно отправляет меня обвинение...
            Они считают религию предрассудком, а меня считают эксплуататором этой
            темной, невежественной массы; что мы пользуемся этими предрассудками
            в своих интересах.
            Но этого предрассудка я держусь всем сердцем и всею душою своею.
            И это дает мне полную смелость смотреть прямо в глаза, никого не боясь,
            ничего не страшась...
            Их обвинения есть фантазия — и фантазия злостная. Ибо меня судят за то —
            и суд такой есть месть. Мстите, тов. Судьи!
            Я умру без протеста. Я заявляю искреннейшим образом: меня обвиняют,
            как антисемита; первоначально меня за это отправили в тюрьму — и потом
            уже было сказано, что действительно евреи в революции играли особенную
            роль. И в революционном движении вообще, и в частности, в отношении
            внутреннего управления.
            Но клянусь Господом Богом, я никогда не призывал народ к погромам.
            Мало того, я просил: если вы увидите, что евреи причиняют вред —
            храни вас Бог пачкать свои руки в еврейской крови.
            Я не призываю и не призывал никогда к насилию...
            Тов.Гринь говорил, что церковная история полна гадости, ужасов и
            приводит папство.
            Я папство защищать не буду, но буду защищать Православную Церковь.
            Пусть укажет обвинитель, когда она распространяла православную веру
            с оружием в руках? ...
            И тов.Косицкий, который приговаривает меня к смертной казни,
            и другой товарищ, который также отправляет меня на тот свет

            —  я умру и вы умрете.
            Как бы вы не защищались — но нужно быть совершенным дураком, чтобы
            сказать, что я защищаю свою персону, свой карман, свое имущество.
            Тут много бы еще я мог сказать. Но собственно, это сравнительно
            маловажные замечания. И я кончаю.
            Представляю вам полную свободу в отношении приговора.
            Но я полагал бы, чтобы Суд ваш был бы Судом, но не местью.
            Судите — но не мстите, вот о чем только я прошу вас".

      После двухчасового совещания был объявлен следующий приговор:
          "По отношению Платонова обвинение предъявленное ему
           в возмущении масс против существующего Правительства как
           в обыденной так и литературной деятельности доказанным,
           приговорил:
              Гражданина Платонова Михаила Павловича к тюремному заключению
              на двадцать лет с применением общественных работ.
           По отношению же к Косолапову факт инсценировки запрещения богослужения
           в Серафимовской церкви Советской властью доказанным
           и приговорил:
               к тюремному заключению на пятнадцать лет с принудительными работами.
           По отношению же к Хитрову Алексею как пассивному соучастнику деяния
           вышеуказанного приговорил гражданина Хитрова к условному заключению
           в тюрьму на десять лет".

      После чего в этот же день 11 января 1919 года священник Михаил Платонов
      и епископ Герман были препровождены в губернскую тюрьму,
      а протоиерей Алексий Хитров освобожден
    Места заключения
      Саратов, губернская тюрьма 
      Год начала 1918 
      День начала 24 
      Месяц начала 8 
      Год окончания 1919 
      День окончания 9 
      Месяц окончания 10 
      Сохранилась записка от 26 августа о.Михаила к супруге, просмотренная
      в тюрьме (на письме стоит соответствующий штамп).
      Она характеризует стремление отца Михаила и в узилище не расставаться
      со Священным Писанием и книгами апологетического содержания
      (с большой долей уверенности можно предположить, что и
      в тюремной камере о.Михаил не оставлял своего миссионерского труда),
      его смиренное отношение к происходящему и желание успокоить осиротевшую
      паству:
          "Дорогая Валентина. Пришли мне, пожалуйста,
           Библию — малого формата, катехизис "Оружие правды" Варжанского,
           книгу "О спасении" архиепископа Сергия (Страгородского). Из одежды —
           полукафтанье чистое, белье, зубную щетку.
           Будьте спокойны. Пусть будут спокойны и прихожане.
           Никаких ходатайств не возбуждайте. Будь здорова. Целую всех.
           Сегодня мною подписан следственный протокол".

      Известно, что и в узилище епископ Герман и священник Михаил Платонов
      продолжали совершать в общей камере богослужение.
      Покинуть застенки ЧК новомученикам было уже не суждено;
      тюремные камеры стали последними храмами, в которых им довелось предстоять
      перед Богом за себя и за тех, кто томился рядом с ними в узилище.

(c) ПСТГУ. Факультет ИПМ