Служение
Москва, Благовещенская церковь на Ордынке 
протоиерей 
Год начала 1924 
Год окончания 1932 
Затем о. Н.Концевич переводится в Москву, где состоит настоятелем
одного из храмов Замоскворечья; здесь он служил довольно
продолжительное время и продолжал бы далее, если бы не одно из
"обстоятельств времени", тяготившим над несчастным русским
духовенством. Вот, между прочим, штрих, характерный для бытия
московского духовенства двадцатых годов, о котором поведал сам о.
Николай: "Как-то вечером, постом, когда я на левом клиросе, в
совершенно темном и уже опустевшем храме исповедовал последних
оставшихся двух-трех старушек, собираясь после этого идти домой на
отдых, обратил внимание на то, что в глубине темного храма меня
ожидала еще какая-то фигура. Действительно, после того как я отпустил
последнюю исповедницу, на солею поднялся какой-то мужчина средних лет
и — по моему знаку — приблизился к аналою с Крестом и Евангелием за
которым я стоял. При его приближении я подался несколько к нему
навстречу и нагнув голову, давая понять, что я готов принять его
исповедь. Однако, вместо исповеди, он тронул меня слегка за руку... Я
поднял голову, внимательно и вопросительно посмотрев на него. Он
как-то замялся, огляделся быстро по сторонам и, приблизившись ко мне
лицом, несколько нервным голосом, быстро произнес: "Нет! Это вы
оставьте... Я к вам не за этим..." Тут, в свою очередь, несколько
смутился я сам. "Что же вы желаете от меня?" "Да ничего я не желаю от
вас, просто я хочу сказать кое-что..." И опять быстро оглядевшись,
сказал доверительным шепотом: "Я хочу вам посоветовать... хочу вам
сказать... Одним словом — кончайте-ка вы это дело (он
многозначительным взглядом окинул внутренность темного храма,
мерцающего цветными огнями лампад)... а то, ведь плохо все это для вас
кончится... Кончайте, кончайте; я вам добрый совет даю". Слова эти
сильно взволновали о. Николая. Вызвали какое-то двойственное чувство
одновременно возникшее — и благодарности к нему за видимое
доброжелательство, и возмущения — за столь оскорбительное, цинично
выраженное предложение. "Я благодарю вас за предупреждение, но
поймите, что, чем бы мне это не грозило, я не могу бросить дело к
которому призван и которому служу всю свою сознательную жизнь. Все мы

— в Божьей воле; что Господь даст, то и будет со всеми нами..." —
сказал о.Николай. "Ну, смотрите, смотрите, — перебил он меня. Мое дело
предупредить пока еще не поздно... Я, ведь, мог вам всего этого и не
говорить. Кончайте, кончайте... Советую!" Признаюсь, что, в какой-то
степени, этот загадочный визит незнакомца вывел меня из душевного
равновесия. С разнообразными сумбурными, тяжелыми мыслями я склонился
на аналой и, по-видимому, немалое время пробыл в таком положении...
Выйдя из этого оцепенения и едва одевшись, я побрел домой. А месяца
через два я, разумеется, был арестован и отправлен в ссылку в
Восточную Бухару"