Служение
Самарская губ., с.Большая Каменка 
протоиерей 
Известная история прихода в селе Большая Каменка описывает окончание строительства
нового храма, начатого в 1896г. В 1900г. епископом Гурием (Буртасовским) в храм
Большой Каменки был переведен священник Симеон (Адриановский). Согласно церковной
летописи, необходимо было сделать иконостас, позолотить его, выполнить в нем ряд икон,
сделать настенную роспись в алтаре. 16 августа 1900г. состоялось освящение храма.
Рядом с храмом, через переулок, тогда же был выстроен просторный дом из шести комнат
для священника Василия (Орловского).
Оба батюшки были энергичными организаторами кооперативных начинаний в селе, в
виде ссудосберегательного и машинного товариществ. Первое — в урожайные годы
скупало по средним ценам у бедняков зерно, выдавало им ссуду, выдерживало зерно
в "белом амбаре" до весны, а затем по повышенным ценам продавало зерно на рынке.
Таким образом это товарищество вырывало бедняков из кабалы кулаков.
Машинное товарищество приобретало и выдавало в пользование сложные молотилки
с движками, жнейки и сноповязалки, которые появились в массовой продаже перед
первой мировой войной. И первый в селе кооперативный магазин возник не без
содействия священников. Оба они были и деятельными пропагандистами общества
трезвости.
О.Василий был добродушным человеком и считался по селу "добрым батюшкой".
В 1896г. он женился на Вере Дмитриевне, в девичестве Мизерандовой, происходившей
из семьи разорившегося помещика. Дворянский род ее семьи предположительно
начинался от Забавы Путятичны (Киевской).
Бог дал Вере Дмитриевне одного ребенка — сына Николая. Больше детей не было, и
матушкой была взята на воспитание сирота Лиза. Матушка была деятельным человеком.
В 1912г. она арендовала на 99 лет небольшой участок земли, расположенный в дубняках
за Постниковский садом при выезде из Самары в Каменку и построила на нем дачу,
которую сдавала внаем. Но в 1917 году дача была реквизирована Горсоветом.
В годы недорода при школах открывались земские столовые для детей бедных родителей.
В недород 1911г. матушка устраивала такие обеды на кухне их дома.
После революции о.Василий с семьей был изгнан из церковного дома. Он выстроил
новый собственный домик, матушка завела небольшой огород и с увлечением преподавала
в школе II степени (бывшей земской) ручной труд, получая небольшой паек за работу.
Неожиданно при ремонте полов в детском учреждении (бывшем доме о.Василия) был
обнаружен ящик с тремя солдатскими винтовками, и о.Василий был обвинен в подрыве основ
советской власти в Каменке. По тем строгим времена, ему грозил расстрел. Но
непричастность его к сокрытию ящика было настолько явной, что официального обвинения
ему не было предъявлено.
Гонения продолжались. В 1928г. о.Василий был, как служитель культа, обложен таким
налогом, что для его уплаты пошло с молотка домашнее имущество: старая лошадь,
корова, библиотека, перины, часы и прочее.
Вскоре о.Василий был арестован

Аресты
Самарская губ., с.Большая Каменка 
Год ареста 1930 

Осуждения
././1930 
Приговор высылка в Северный край 

Места заключения
Самара, изолятор 
Год начала 1930 
После приговора о.Василий пережил мучительный этап в теплушках до Архангельска,
далее на баржах до Мезени, а от этого городка еще около 200 километров по реке
до Лешуконского лагеря. Собранная там рать священнослужителей работала на лесоповале.
О.Василию уже перевалило за 60 лет. Его сын, высылая ему в лагерь денежные переводы,
не надеялся увидеть отца живым на свободе.
Матушка, Вера Дмитриевна совершила великий подвиг русских женщин. Вместо того,
чтобы уехать в Уральск к сыну, она, продав дом с двором и великолепным садом,
оставшуюся козу и 6 пчелиных ульев, отбыла вслед за отцом Василием на север, в
Лешуконск. Как она добиралась в одиночку до Лешуконска, как жила на Севере, она
описала в стихах, оставшихся после ее смерти
Архангельская о., Мезенский р., Лешуконский ИТЛ 
Год начала 1929 
После отбытия срока о.Василия "сактировали" как тяжело больного, ему было уже 68 лет.
Выжил он в лагере благодаря заботам Веры Дмитриевны.
Тяжелый путь домой, к сыну, она описала в воспоминаниях:
    "Сплавились из Лешуконска до Мезени на лодках, пошли заморозки, ждали прихода
   последнего морского парохода 21 день. Со мной заговорил начальник радио. Он
   сказал: "Где-нибудь теперь и мой папа также бьется", и послал меня подождать
   парохода к своей жене. У нее я взяла вышивать аппликацией наволочку дорожную.
   Я шила у нее по ночам, а днем она присылала нам обед и хлеб. Я за билет
   отдала ему 150 рублей, и он обещал выхлопотать билет. Нужно было на баркасе
   поехать в море на пароход. До баркаса шли ночью, выше щиколоток в тине. Отец
   в чесанках, а я в голых сапогах, они падали с меня в темноте. Влезли на пароход
   по канатной лесенке, но я не нахожу своего благодетеля. На нас кричат и хотят
   выбросить назад в шлюпку. Отец Василий, лежа на полу, плакал и задыхался, как
   рыба.
   Вдруг подошел начальник радио и принес нам билет 2-го класса со всеми удобствами.
   В каюте ехали еще врач и один на рыбный промысел. Начальник был для нас в виде
   сказочной феи. Мы ехали счастливо почти трое суток по спокойному Белому морю,
   а когда сошли в Архангельске на пристань, то поднялась такая буря, что чуть
   не сорвало с якоря конторку. Пошел дождь. С трудом нашли ночевку. Утром
   простояла я сутки на вокзале за билетом, а муж дремал на багаже. Достала билеты
   до Уральска. Долго мы ехали из Архангельска с пересадкой в Москве, и я буквально
   ничего не помню из этих дорожных дней. Мне уже было 64, а мужу — 68 лет"

Сын встретил их в Уральске, с узлом лагерного замызганного багажа перевез по
первому зимнику в домик на Деркуле. Сыну надо было ехать в Омск на новую работу,
но везти родителей в Сибирь, совершенно обессиленных длительным мучительным переездом
из Лекушонска, было невозможно